Я выпью жизнь из полной чащи,


Пока не скажет смерть: пора!



- Сходи+сходи+съезди+девочка ты же обещала+выполни мою просьбу+- голос надтреснутый, хриплый. Слова с трудом пробивались сквозь свист с трудом вдыхаемого воздуха немощными легкими. Лицо, убитое болезнью кривилось, гримасничало, жило своей жизнью как чужая маска, за чем то надетое на родное лицо, изменив его до не узнаваемости+
Валерия вздрогнув, вздохнула и открыла глаза, наконец, поняв что и лунный свет падавший в комнату немного успокоил ее. Все тело было мокрым и горячим как после болезни, но при этом она вся дрожала, тяжелое одеяло каменной плитой придавила ее к постели и в какой-то миг ей показалось, что она не сможет двинуться. Страх заставил ее двигаться, и она излишне резко дернувшись, выбралась из постели. Подошла к окну, распахнув створки и вздрогнув, когда стекло едва слышно зазвенело. Ночной прохладный ветер чуть потерявшись о портьеру проскользнул в комнату, охладил ее тело, остудил мысли заставив её тело покрыться мурашками но было приятно ветер словно выветривал все тяжелое из ее души мягко как мама успокаивал, гладил по волосам, она вдыхала ночной воздух и все не могла насладиться той тишиной и покоем что дарила ей ночь это было ее время ее волшебство.
Вдруг что то кольнула грудь, на цепочке покачивался медальон, потемневший от времени когда то очень давно подаренный ей бабушкой сейчас касаясь ее груди он вновь заставил вспомнить сегодняшний сон. Ту далекую клятву что более двух лет она дала у постели умирающей бабушки но память услужливо стерло весь тот тяжелый день и ее клятва осталась невыполненной аи надо то было съездить в какую то избушку и привезти то ли письма то ли книги и что собственно с ними делать она так и не поняла, но и не съездила хотя не так уж и далеко это было+
Душа будто услышав что она приняла единственное правильное решение успокоилась и глаза начали слипаться сами по себе отчаянно зевая Валерия едва дошла до постели силы покинули ее.
- Бабушка да зачем мне те письма или что там книги.
- А знаешь, милая моя внучка иногда Проше не задавать вопросы чем ответить на них, ты главное съезди а там сама посмотришь надо тебе оно или нет.
Бабушка теперь выглядела, так как ее память сохранила образ до болезни милая улыбчивая женщина с высокомерным взглядом с мягкими кошачьими движениями+
Машина голодно порыкивала, жадно глотала километры и радио что то пело про дорогу в рай. Валерия мчалась радостно подпевая пристукивая пальцами по рулю в такт музыке, почему-то с тех пор как она проснулась ее не оставляло ощущение праздника маленького чуда как в детстве, так бывало когда ее вели в магазин за игрушкой не говоря что это будет такое и сердце радостно замирало в надежде что это будет что то непременно то о чем Валерии мечтала и конечно ее папа и мама догадались хотя, пожалуй спроси ее что она хотела бы более всего она бы сама не смогла ответить на этот вопрос. А там в магазине когда родители растерявшись от хочу, от многообразия, от огромного количества детей, медленно начинали сходить с ума, появлялась бабушка брала ее за руку отправляла ее родителей в кафе и вела туда где Валерии находила то что ей очень, ну очень нужно, а потом они сидели в маленьком почти совершенно безлюдном кафе и пили горячий шоколад и шепотом разговаривали, бабушка умела находить вот такие маленькие кафе где было немноголюдно и шоколад был прелестен.
Она остоновилась возле небольшого придорожного кафе, судя по тому что на стоянке стояла только еще одна машина народу там явно не так много.
И правда в кафе у стойки веселилась лишь четверо ребят моложе ее но чрезвычайно хотевшие выглядеть очень взрослыми.
Села за столик вытащила сигареты, сказала подпорхнувшей девушке в белом фартучке. - Будьте добры чашечку кофе+
-Девушка подсаживайтесь к нам тут весело,..
-Спасибо, но мне и тут не плохо+
-А может с нами веселее ведь все познается в сравнении.
-Мы кстати едем на охоту
-Кстати ли+ что ж удачной охоты
-А вы, не хотите ли с нами
Компания веселилась, подначивая друг друга. Все одетые в маскировочные костюмы они выглядели несколько странно в милом тихом кафе. Еще чуть поболтав о пустяках с ними она вышла+
Все чаше сверяясь с картой она петляла по узким дорожкам больше похожим на тропинки чем на то почему можно ездить, машина недовольно пробиралась вперед скребя дном по комьям земли ветви кустов заглядывали в салон осыпая ее листьями и мелкими веточкам.
Все дальше дороги не было, лес стоял плотной стеной деревья сплелись в единый организм ветви корни все вместе и кустарник подло заполнял те малые проходы, что могли как-то спасти положение.
Справедливо рассудив что вряд ли здесь кто то покусится на ее машину Валерии вышла из нее, но ноги в новеньких босоножках тут же заскользили запутались в траве и они также полетели в салон автомобиля.

Осторожно расправляя ветви кустарника она как это не странно продвигалась вперед трава приятно щекотала ноги вызывая чуть нервный смех лес вокруг становился все темнее запутаннее но странно она знала куда идти и если какая то ее часть боялась огромных стволов с потрескавшейся корой то что то внутри радовалась лесу его тишине, его величию.
-Черт, черт,- липкая паутина облепила ее лицо.
Валерия стала побежала вперед почти закрыв глаза стараясь снять с лица неприятное брезгливое ощущение+.
Она остоновилась так резко что едва не упала и резкая боль тут же пронзила ее ноги как будто их резануло острой бритвой, прыгнув вперед она не была уверена целы ли ноги, ее визг разнесся над поляной на которую она выбежала.
Маленький ручеек бежал разделяя поляну и видимо вода была так холодна что попав с разбегу в воду она так испугалась. Ей стало смешно как же она отстала от природы если лес место где когда то ее предки искали прибежище от диких зверей стал ее врагом. Но ноги вновь заскользили во влажной траве и ухватилась за высокие листья но ее вновь предали рука проскользнула не найдя за что зацепиться почему-то став мокрой подняв ладошку увидала что та сочится кровью.
-Господи да за что мне это все. Слезы навернулись на глаза.
Блузка прилипла к телу пот противной струйкой тек по спине. Дышать становилось все труднее теперь она не видела в лесе нечего прекрасного но к счастью вдали показалась какая- то замшелая крыша и она от души желала ей быть той хижиной что она искала, иначе дальше идти у нее просто не хватит сил.

Дверца открылась с тихим скрипом натужно жалуясь на трудную жизнь, небольшое помещение было почти пусто стол старый дубовый с крышкой разукрашенной каким то затеейлевым рисунком, на нем стоял графин красного вина и было видно как оно прохладно ,перед столом красовалось такое же резное кресло да огромный диван весь порванный как будто он древнее самого мира. Валерии в изнеможении рухнула в кресло конечно не книг не писем ничего печатного нет здесь или она ошиблась или пусть простит ее бабушка но она что то перепутала, Вино в графине манил попробовать и хотя она не слишком любила вино но не т6еперь у нее почти тряслись руки когда она плеснула в бокал немного, глоток сковал горло ледяной коркой мысли помчались сменяясь с такой скоростью что не возможно было уследить за ними., свет ярко вспыхнул и погас вовсе.
Валерии очнулась, когда по всем ее ощущениям была ночь, она лежала на полу и ей как не странно было очень хорошо силы просто бурлили в застоявшихся мышцах ей хотелось двигаться бежать прыгать и кричать во весь голос,- потянувшись всем телом она закричала и хижину огласило рычание+..
Я знаю это сон но как он прекрасен я не хочу просыпаться ведь я еще не разу не была кошкой большой кошкой даже во сне +..По поляне черной тенью скользила большая черная кошка медленно принюхиваясь к новым запахам что окружили ее+
Валерии скользила то прижимаясь к земле то взлетая над травой в огромном прыжке, тысячи запахов окружали ее и она тонула купалась в них, вдруг она учуяла запах крови трава пахла кровью и хотя это была ее кровь в ней проснулся голод +
Большая кошка помчалась в лес на поиски добычи и скоро почуяла кролика как это она определила она не могла сказать но голод ворвался в нее рвя ее на куски и погнал на первую ее охоту+
Клыки вонзились в слабое тельце, кровь кролика потекла у нее по морде, +когда ее привлек шум рыча она оглянулась возносясь в прыжке и не успела пуля вонзилась пробивая шкуру ввинчиваясь в тело унося каплями жизнь+
-Это был не сон.
[align=left][B][I][quote:cd93834786][/quote:cd93834786][quote][font=Arial:cd93834786] [/font:cd93834786][size=12:cd93834786] [/size:cd93834786][color=red:cd93834786] [/color:cd93834786]

Он любил и ненавидел,
душу продал и забыл,
Он погибель свою видел,
но не плакал и не выл;
Он смотрел в глаза той бездне,
что манила за собой,
Не вздыхал он и не грезил,
просто был самим собой.

В мертвый час, среди забытых,
покалеченных войной,
Средь времен, сердец разбитых
не был он самим собой,
Он вздыхал, сжимая крепко
старый меч свинцовой тьмы,
Воздух рассекал и метко
пробивал и сталь брони,

И немую гладь доспеха,
зачарованного льдом.
Шаг за шагом, век за веком
он шел следом за огнем,
За войной, за вечной схваткой.
Он на стороне был тех,
Кому сталь была не сладкой,
кому с верой быть не грех!

Хлад внутри… галантный рыцарь,
что ты сделал над собой?!
Стоит знамени лишь взвиться
и простор души родной
Вспоминается, и в битву,
с сердцем лишь, но без души,
С неоконченной молитвой,
встань огонь! За мной иди!

Мертвой хваткой роковою
мира плоть грызут огни,
Над свободною душою
уж не властны и они.
Ну а сила тех героев,
не в победах лишь одних.
Подниматься вновь и с боем,
за свободу, за троих!

Его называли еретиком,
На деле все было не так.
Для Веры он был лишь врагом,
Теперь - обозренье зевак.

«Святую» ложь не бросает народ,
\"Будь проклят\" - кричали они.
А он улыбался и молвил: \"Вот-вот.
Зажгите скорее огни!

Запомните слово мое на века -
Дни ваши уже сочтены.
И вера ваша в вас не крепка.»
И стали безмолвны они.

И вышел вперед инквизитор хмельной,
И прокричал он: «Молчать!
Мы даже оставим тебя с головой,
Коль сможешь Христа ты признать!»

«Я духом не беден» - сказал еретик. -
«И хватит твердить про Христа
И Истины вам, меня не лишить,
И как меня носит земля?»

Он усмехнулся, улыбку его
Увидели тысячи глаз.
И было в глазах удивленье одно.
Он молча продолжил свой сказ.

«А люди - больной , угнетенный народ
Придумали веру свою.
Крещенье прошло лишь огнем и мечом
И я правоту отстою.

Вы все неудачники, либо слепцы,
Каких, правда, много везде.
Призрачный рай сулят божьи отцы,
Вы верите, только не мне.

Подумайте! Дети умнее всех вас!
Вы веру вбиваете силой.
И я говорю сейчас без прикрас,
Так как ногою в могиле:

Любой человек поклоняясь богам
На деле сам богу подобен
Сломайте вы этот уродливый храм
Ведь он для костра только годен…

Я умираю, но вас не виню –
Слепое орудие силы.
И пусть мой разум предастся огню –
Мне избавленьем могила!»

Он рта не раскрыл, он молча стоял,
Но слышали все его речи.
А тот инквизитор от злости стонал,
И подносил к нему свечи.
И вспыхнули свечи небесным огнем,
И запылало кострище.
Никто не сказал уже плохо о нем,
Ведь слышали все его мысли.

«Так-так, - инквизитор сказал. - Вот и все!
Пора тебе с жизнью прощаться!
Иль может ты хочешь, не поздно еще,
В своем черном деле сознаться?»

«Не улыбайся, - сказал еретик. -
Тебе улыбаться не стоит.
Как только уйдет в небеса мой лик,
Ты будешь навечно проклят…

Но я не виню не тебя, не людей,
Такое уж выдалось время,
Не видите вы, что средь вас черный змей,
А смерть ничего не изменит»

«Не спасешь свою шкуру, отродье ты зла,
Хоть что говори ты народу!
Вера моя, говоришь, не крепка?
Ты смотришь в огонь или воду?»

«Я в души смотрю, - отвечал еретик. –
Твоя – словно хворост сгоревший.
И я не молю спасенья у них,
И я не молюсь, хоть я грешен.

Кому суждено гореть на костре,
Поверь, не утонет однажды.
И в воду одну не тебе, и не мне
Попасть невозможно уж дважды.

А вера твоя могла быть крепка,
Но я вере твоей не подвластен.
Ты можешь убить мою плоть до конца,
Но над духом моим ты не властен.

Сейчас я умру, но я скоро вернусь,
В обличиях тысяч таких же.
И еретиками я назовусь.
И они подойдут еще ближе

К корням того страха, что в душах у вас,
Что держит вас, как в заточении.
Вы, может, поймете, но не сейчас,
Каково ваше предназначенье.»

И он замолчал, хоть и молча стоял,
И скрылся в огне беспощадном.
Он тихо, беззвучно тогда умирал,
На казни красивой, парадной.

И синим огнем полыхнули костры,
А с неба закапали капли,
И были солены на вкус все они,
Как будто из моря взятые.

Но то не морская вода лишь была,
То слезы горючие были.
И вышел он целым тогда из огня,
И улыбнувшись лишь, сгинул…

Я слил шаги во мраке трассы
С тяжелым маршем русской расы,
До глаз закованной в броню,
И орден, преданный огню
Я увидал в глазах народа,
И три закованные взвода
Под лед уходят вековой,
И жизни гаснут под водой…
И черной свастикой немецкой
Горит красиво, ярко, резко
Звезда стальная над Кремлем.
Москва охвачена огнем;
А вместе с нею вся Россия, -
Уж нету в ней великой силы,
И нет державы вековой –
Пробил и ей час роковой…

Но нет! Россия, поднимайся!
Народ великий, просыпайся,
Иди наперекор судьбе,
Ведь ты привык идти в огне!
Восстань от гнета и коварства,
От лицемерия, упрямства.
Мы Русские и с нами сила!
Мы все свободны, мы – едины!
Так будь свободной, наша раса,
Услышь шаги во мраке трассы,
Воспрянь державой нерушимой!
Стань настоящею Россией!

Семнадцатый год. Смута кровавая.
Левые верят в язычество правых,
Правые кровью куют правосудие,
Для Князя Тьмы куется орудие.

Железные птицы с кровавыми перьями,
Когти вонзают в стальную Империю.
Империя гибнет, но не сдается.
И память веков в ней не прервется.

Дети Рассвета, но правнуки Ночи.
Кто из них прав? Кто истины хочет?
Но истины нет, ее упразднили.
Луч тьмы в царстве света слепые узрели.

Слепые узрели. А зрячие гневятся.
Что взор их не видит, в то и не верится.
А Жнец уж заносит свой солнечный серп,
И пламенем объят мраморный герб.

Огненный дождь. Кровавые реки.
Руки в замок. Смежены веки.
Кто-то смеется, а кто-то рыдает.
Мертвые помнят. Живые не знают.

Мертвые встали. Живые попятились.
Огненный шквал по полю прокатится,
Свечи сгорят и души покинут их.
Сколько их было? Сколько их сгинуло?

Серп покосил, но не всходы поспевшие.
Серп Князя Тьмы пожинал души вечные.
Свечи сгорели. Алтарь в запустении.
Некому вспомнить о нем на мгновение.

Предки забыты. Вера отброшена.
Брат против брата. Травы покошены.
Красная Роза – кровавая страшная.
Белая Роза – в цвет смерти окрашена.

Черен пророк, но светлы зеницы,
Вырвал он Тьму из вечной темницы.
Вызов брошен судьбе… но не по плечу.
И предана вера огню и мечу.

Закат наступил. Мертвых не вернуть.
Империя мертва. И мертв ее путь.
На надгробье надпись: Что делать Руси?
Есть ли ответ, если нету пути?