Деревья колыхались безмятежно
И рассекали с шумом тишину,
Волчица шла по темноте безбрежной
И неспокойно выла на луну.
Ничто не волновало холм безликий,
Что утопал в тумане и ночи,
Погост дремал – заброшенный и дикий,
Где на могилах воткнуты мечи.
Вдруг в тишину ворвался конский топот,
А вместе с ним и крики вдалеке,
Из-под земли звучал коварный шепот,
Пророча о трагической судьбе…
Преграды на своем пути сметая
И раскалив прохладу добела,
Вынесла кобылица вороная
Из леса девушку, что проклята была.
Из-под копыт летела пыль клубами
И искры от ударов о гранит,
Глотая воздух черными губами,
Девица проносилась между плит.
Наброшен плащ был на нагое тело –
Шлейф черный развевался позади,
А пламя факелов карающее горело,
Пытаясь сбить с последнего пути.
И инквизиторы неслись по ее следу,
Церберы света – воины креста,
Чтоб девку наконец призвать к ответу
И сжечь… Да будет их душа чиста…
А всадница неслась сквозь ночь тумана,
Навстречу неизвестному пути,
Шептала что-то лесу неустанно,
Вот только от расправы не уйти…
Взгляд синих глаз еще хранил надежду,
А ветер к конской шее прижимал,
Хотя сорвать последнюю одежду,
Ангелом зла над головой витал.
Черная грива ей лицо ласкала,
Пытаясь спрятать ненависть и страх,
Горячее дыханье приглушала,
У девушки сливаясь в волосах.
В изнеможении она вперед скакала,
Но воина крестового стрела
Всаднице в спину гордую попала
И ее тело вся насквозь прошла.
А кобылица, чуя запах крови,
Еще быстрей по полю понесла,
Забыв и об усталости, и боли,
Своей хозяйки тело волокла.
Лошадь неслась, ветер догнать пытаясь,
Чтоб вырваться из адского кольца,
Хоть смерть торжествовала, ухмыляясь,
Но дева не сдавалась до конца.
Пусть это поле станет ей могилой,
А конская слеза восполнит грусть,
Туман накроет землю с новой силой,
И ночь топить утрату будет пусть…
Да будут прокляты каратели света...