В безмолвном мраке призрачного леса,
Где лавр и мирт сплелись в объятьи вековом,
Стоял недвижен я, и мерзкий шёпот беса
Мне слышался в предчувствьи роковом.
К мадроньи хищно тянет ветви ива,
Неслышно источает яд паслен,
Кровавой жертвы алчут рута и крапива,
Бессмертник ссохшийся на гибель обречён.
Умолкло пенье птиц, прервался туд пчелы,
И в сонном воздухе разнёсся запах тлена.
Зловещий смысл странной тишины
Мне открывался постепенно:
Лесные духи в заговоре тайном
Мне предвещает вечный хлад могил,
Сочится кровью лес, и в ропоте отчаянном
Фантомов чудятся угрозы адских сил.
Я громко крикнул, ужасом объятый,
Но крик мой замер в дьявольской горсти...
Смертельный страх в преддверии расплаты
За грех неведомый, кто может отвести?
Где лавр и мирт сплелись в объятьи вековом,
Стоял недвижен я, и мерзкий шёпот беса
Мне слышался в предчувствьи роковом.
К мадроньи хищно тянет ветви ива,
Неслышно источает яд паслен,
Кровавой жертвы алчут рута и крапива,
Бессмертник ссохшийся на гибель обречён.
Умолкло пенье птиц, прервался туд пчелы,
И в сонном воздухе разнёсся запах тлена.
Зловещий смысл странной тишины
Мне открывался постепенно:
Лесные духи в заговоре тайном
Мне предвещает вечный хлад могил,
Сочится кровью лес, и в ропоте отчаянном
Фантомов чудятся угрозы адских сил.
Я громко крикнул, ужасом объятый,
Но крик мой замер в дьявольской горсти...
Смертельный страх в преддверии расплаты
За грех неведомый, кто может отвести?