южет этой ленты является довольно расхожим: молодой горожанин приезжает учительствовать в отдалённую деревню. Разница, может быть, состоит только в том, что ранее и чаще были героинями «сельские учительницы» — начиная от фильма «Одна» до, естественно, «Сельской учительницы», хотя встречался ещё и «Учитель». Однако сущностно новым является то, что прежний благой порыв героев непременно «сеять доброе, разумное, вечное», пусть и преодолевая изо всех сил житейские и духовные трудности, сменился если не на прямо противоположный (всё-таки «миссионерский запал» окончательно ещё не улетучился), то приобрёл именно анемичный характер. Как и в предшествующей, тоже грузинской, картине «Ступень» Александра Рехвиашвили, его более молодой коллега, 28-летний Тато Котетишвили, предложив столь точное название «Анемия» для определения душевного состояния не одного лишь героя, но, пожалуй, и общества в целом (позже выяснилось — накануне распада советской империи), пытается понять: почему же стала вырождаться благородная идея просвещения масс и не оправдала себя возвышенная задача приобщения к истокам, корням, первооснове жизни и т. п.

Рехвиашвили тоже не мог скрыть обволакивающей, затягивающей, разъедающей силы неведомой духовной болезни, которая поражает его героев, пусть и старался дать своим лентам более философски звучащие названия: «Путь домой», «Ступень», «Приближение». Да и в «Грузинской хронике XIX века» городской интеллигент, решивший помочь крестьянам в их борьбе с бюрократической системой, выглядел ещё борцом, хотя с понурым видом и угасшим взглядом. Но, видимо, лишь режиссёр нового поколения, который, между прочим, наследует стилистику намеренно размеренного, тягучего повествования, словно засасывающего внутрь, как трясина, мог уже без обиняков не только засвидетельствовать черты анемии, своеобразного обезжизнивания окружающего мира и людей в нём, ещё считающих себя живущими, но и вынести это в заглавие — как безжалостный приговор. Парадоксально, а в какой-то степени, наверно, закономерно, что и сам постановщик, пребывая в том же времени, как и герой, будто «заражается» этой анемией — и его чересчур длинный фильм поневоле кажется лишённым явного витального начала.