[align=center:425762bc67][i:425762bc67][b:425762bc67]Они дети дьявола и ночи, они избранные... Они верят в вечную любовь и бессмертную душу....[/b:425762bc67][/i:425762bc67]
[b:425762bc67][size=18:425762bc67]ПРИНЦЕССА ТЬМЫ[/size:425762bc67][/b:425762bc67]
[i:425762bc67]Одна только смерть показывает, как ничтожно человеческое тело.
Ювенал Децим Юний.[/i:425762bc67][/align:425762bc67]
[i:425762bc67][align=right:425762bc67]Первое условие бессмертия – смерть.
Лец Станислав Ежи. [/align:425762bc67][/i:425762bc67]
[b:425762bc67][i:425762bc67]Пролог[/i:425762bc67][/b:425762bc67]
- Ты плачешь? – убирая локоны слипшихся волос с лица девушки, произнёс мужчина, стоящий сзади неё. Девушка сидела на коленях, перед зеркалом, слегка склонив голову вниз. В отражении она видела только себя.
- Мне больно… - тихо проговорила она.
- Я ничего ещё тебе не сделал, что могло бы принести боль. – Его голос, голос кровожадного убийцы, был тихий и ровный, успокаивающий.
- Душа болит… Ты… Тебе не понять, ты монстр… У тебя нет души… А если и есть, то это злая душа, не человеческая…
- От чего же ты так думаешь? – с любопытством произнёс мужчина.
- Ты всех нас предал, и мою любовь… Ты всё разрушил в моей жизни, Саймон…
- А что в ней было такого ценного? – эта жестокая ирония подавляла волю девушки. Но ей действительно не за что было бороться.
- Ты убьёшь меня? – в её голосе звучало равнодушие, и в то же время таился страх.
- Я хочу подарить тебе новую жизнь… Она понравится тебе больше, где мы будем вместе…
- Даже если не ты убьёшь меня, я всё равно когда-нибудь умру… Поэтому знай, я никогда не буду снова тебя любить, и до последней секунды своей жизни я буду ненавидеть тебя…
- Ты никогда не верила в Бога. Кому же ты сейчас больше всего доверяешь?
Девушка ничего не ответила. Из её глаз самопроизвольно текли слёзы, и она не хотела не о чём думать.
- Ты очень красива, Сандра… Я делаю это ради нас с тобой, ради нашего будущего. Просто закрой глаза… - девушка повиновалась. Она уже не знала, когда ей снова удастся их открыть, надежды не было. Она почувствовала леденящее кровь прикосновение его языка к её нежной шее.
Он наслаждался ею, растягивал удовольствие, но его жажда переборола волю. Он провёл рукой по её правому плечу и девушка почувствовала, как он сжимает челюсти, как два острейших клыка прорезают её кожу. Закружилась голова. Девушка приоткрыла глаза и рот, но ничего не могла произнести. Она теряла связь с этим миром, в этот самый момент, когда она теряла свою кровь. Её словно парализовало, она не могла проглотить даже слюну, поэтому она текла по подбородку, смерть никак не хотела забирать её, но многочисленные мысли появлялись из неоткуда, полуживое сознание всё ещё различало цвета и боль… она была какой-то особенной, чего девушка никак не могла понять и также не могла дождаться смерти. Вскоре, это настолько сводило с ума, что девушка просто стала терять чувство своего существования на земле. Неожиданно, тёмная волна накрыла её с ног до головы, какой-то крик доносился издалека, а потом пустота…
[b:425762bc67][i:425762bc67]Глава I[/i:425762bc67][/b:425762bc67]
[i:425762bc67]13 мая 1712 года. Морттон, Луизиана. Церковь Святого Николаса.[/i:425762bc67]
Помещение наполняла тишина, прерываемая шуршанием листов бумаги в руках старого епископа. Его голова почти полностью облысела, что он скрывал своей красной шапочкой, но над ушами всё ещё седели малочисленные волосы. У него был странный взгляд, говорящий о том, что он постоянно меняет своё мнение, никогда не слушает других и верен только Господу. Он что-то читал, изредка, исподлобья, осматривая шесть послушников, сидящих в зале, на нескольких скамьях, но не хватало седьмого. Епископ не стал расспрашивать о нём, так как помнил, что тот отпрашивался в деревню на некоторое время. Остальные же все присутствовали. Они ждали, что же скажет их старый мудрец.
- Что это? – наконец произнёс епископ, указывая на лист желтоватой бумаги. – Церковь больше не может принимать подобные заявления. Вот послушайте: урожай заболочен, 40% всходов убиты водой, скотина вымирает пастбищами… Разве это проблемы церкви? Кто это принёс?
В зале поднялся молодой человек, в мантии, с опущенным капюшоном.
- Старуха… У входа. Она стояла на коленях передо мной и не пускала в церковь, пока я не возьму это. Она молилась и заливалась слезами, говорила, что церковь – их последняя надежда.
- Что же ты сказал ей?
- Что святой отец, коим являетесь вы, осмотрит данный документ и примет решение по справедливости.
- Какая бестактность! Она должна знать, куда надо подавать подобные жалобы. – При этом на носу и лбу епископа выступал небольшой пот, поэтому он периодически доставал белый платок и прикладывал его к этим участкам лица.
- Что изволите сделать?
- Приведи её сюда.
Послушник удалился. Епископ снова вытер лицо, после чего окинул взглядом многочисленные иконы и фрески, украшающие стены церкви. Вскоре входная дверь приоткрылась, и в помещение вошёл тот самый послушник, под руку ведущий очень старую женщину. Перед епископом она упала на колени и, не дожидаясь его вопроса, первая начала.
- Чума!.. Проклятье легло на наши земли!..
- Почему же сразу такие выводы? Хотите сказать, что это чума погубила урожай?
- Нет, святой отец, она убивает скотину. А урожайные поля затопляются болотами.
- Откуда же, по-вашему, взялась эта чума?
- Злые духи пришли на нашу землю снова! Они восстают из могил и вылезают из земли. Скоро начнут гибнуть люди…
- Понимаете в чём дело… Церковь может лишь оберегать от них, но не истреблять подобные болезни, а так же, как вы сказали, этих демонов. Нечистая сила не может проникнуть в дом Господа нашего, ибо это убежище для верующих в него. Он спасёт и защитит тех, кто действительно в нём нуждается.
- Нам нужно ваше доверие и понимание, святой отец. Мы не просим вас восстанавливать урожай, а лишь провести какие-нибудь мероприятия против этого нашествия…
- А вы видели хоть одного из этих демонов?.. – старуха смутилась и замолчала. Епископ не хотел каким-то образом опровергать её теории, но и полностью доверять тоже не было смысла. Внезапно двери распахнулись, и в помещение ворвался седьмой, брат Александре, нёсший на руках девушку, истекающую кровью.
- Святой отец! – Задыхаясь, кричал Александре. – Ей нужна помощь. Шансов спасти её практически нет, но спасти её душу, уверен, вам удастся.
- Положите её под крестом. – Внезапно взволновавшись, засуетился епископ, взяв в руки библию. Когда послушники уложили девушку под огромным крестом, в окружении зажженных свечей, наступила какая-то жуткая тишина. Старуха бормотала одно и то же «Они пришли…» и, уединившись на скамье в углу, тихо молилась. Послушники окружили девушку, епископ склонился над ней и стал осматривать, а в это время над раной в шее уже трудилась сестра.
- Что с ней?
- Похоже на укус. Наверно собака. – Предполагала девушка.
- Она из знатной семьи… Одежда дорогая… - перешёптывались между собой послушники. Но их раздумья прервало неожиданное заключение сестры:
- Господи… Очень странный укус. Это похоже на два больших клыка, а остальные – следы человеческих зубов…
- Она стригойка! – вдруг вскрикнула старуха и, сорвавшись с места, попятилась к выходу, постоянно крестясь. – Стригойка!
- Взять её! Сейчас по всему селению разнесёт! – Скомандовал епископ, и несколько послушников ринулись к ней, схватили и увели из церкви.
Остальные стали снова перешёптываться, а затем спросили епископа:
- Что это значит?
- Стригои – это румынские вампиры. Вот что, дети мои, эту девушку придётся лишить жизни ритуально.
- А это не преступление?
- В данном случае мы пытаемся спасти жизнь этой девушке, но только не для этого мира… Сестра, переодень её в ритуальное платье. Немедленно все во второй зал.
- Что вы собираетесь делать с ней? – Забеспокоился Александре.
- Мне самому подумать страшно… Но нельзя терять ни минуты!
Этот зал отличался от первого своими наиболее меньшими размерами. Посреди него стоял большой стол, вокруг которого горели свечи и возвышались образы святых. Вдоль стен располагались металлические полки, в которых блестели ритуальные ножи и копья. Полы были устланы коврами, на которых сидели братья и сёстры – церковные послушники, в данный момент молящиеся, каждый над своей библией. На столе разместили гроб, в который положили девушку. Кровь уже не текла, раны была хорошо обработана, и теперь отчётливо был виден самый настоящий вампирский укус. У входа в церковь уже топталась тройка лошадей, в кознах курил староватый мужик, а за ним готовилась тележка для гроба.
Епископ переоделся в другую мантию, и сейчас стоял рядом с гробом, опрыскивая девушку святой водой и произнося вполголоса известную только ему молитву. Девушка была всё ещё жива, она иногда шевелила головой или рукой, постоянно пытаясь что-то сказать, что больше походило на желание пить. Её одели в короткое платье синего оттенка. Плечи также были оголены. Каждый послушник про себя отметил её необы-чайную красоту, и большинство украдкой смотрело именно на неё, а не в библию. Епископ, наконец, перестал ополаскивать девушку и повернулся лицом к послушникам.
- Сыны Господа! Его послушники и посланники! Мы выполняем святую миссию во имя рода человеческого и ради спасения душ земных. Если мы не сотворим начатое, в этой девушки родится тёмная душа, дитя Дьявола встанет над нами. Наша миссия велика! И да прибудет с нами Господь и вера в него! – после этих слов из гроба донеслось еле слышное и очень слабое «Помогите…». Девушка пыталась приподнять руку, но не могла. Глаза практически не открывались, но она не умирала. – В ней уже сгорела душа человека, вампирский разум скоро победит её.
После этого епископ подал знак сестре, и та подошла к нему с подносом, накрытым красной тканью. На ней лежал осиновый кол с деревянным молотком. Затем подошёл крепкий мужчина в широкой белой мантии, с длинным, намотанным на руку кожаным ремнём. Он терпеливо ожидал знака для своего участия в этом деле.
Епископ взял принесённые ему инструменты и поставил кол на грудь девушки, нацелившись в сердце. Но вдруг его остановил взволнованный голос одного из послушников.
- Святой отец, это убийство!
- Это очищение души от зла! Она уже становится вампиром и станет им, если мы не прекратим это! По правилам этого ритуала, мы ко всему прочему должны отсечь ей голову и всё сжечь, но это не угодно для нашей церкви. Ты ещё не разумен, чтобы говорить, где преступление, а где нет! - После этого он произнёс последнюю молитву:
[i:425762bc67]Духи, населяющие небо и землю,
Населяющие землю,
Духи, которые населяют землю,
Они очень сильны и тяжело ступают.
Демоны, подобные разъяренным быкам, великие духи,
Духи, врывающиеся в любой дом,
Демоны, не имеющие стыда,
Всего их семь!
Не знающие заботы,
Они размазывают землю как кукурузное зерно,
Не знающие пощады,
Они яростно преследуют людей:
Они проливают кровь, как дождь,
Они жаждут их плоти и сосут кровь из их вен.
Где есть образы богов, там они трепещут,
В Храме Набу, который покровительствует урожаю пшеницы,
Они - свирепые демоны,
Ненасытно жаждущие крови,
Вызывают проклятия, направленные против них.
Чтобы они никогда не появлялись здесь,
Во имя неба, да сгинут они! Во имя земли, да сгинут они![/i:425762bc67]
Сразу после этих слов он ударил молотком по колу, и тот вошёл в грудь девушки. Её тело немного приподнялось, изо рта брызнула кровь и потекла по щекам и подбородку.
- Сестра! – подбежала девушка и стала вытирать кровь с лица умирающей. Епископ отошёл от гроба и указал жестом мужчине в белом, что теперь его очередь. Тот подошёл к гробу и стал обвязывать девушку специальными узлами, которые, согласно легенде, должны предотвратить превращение трупа в вампира, после чего мужчина закрыл гроб крышкой и намертво прибил её гвоздями. Когда всё было завершено, епископ приказал загрузить гроб на тележку и отвезти на кладбище, находящееся на окраине поселения, где уже копаю могилу.
Люди столпились около церкви, в основном это были бабки, суеверные и не суеверные, но все крестились и забрасывали друг друга всякими предположениями, но никто не говорил, что же на самом деле грузят в телегу. В стороне от всех стоял сам епископ, один, думающий о чём-то, что его сильно беспокоило. Он озабоченно наблюдал, как деревенские мужики затаскивали тяжёлый гроб на тележку. Никто и не догадывался, что там лежит обыкновенная красивая девушка, с колом в груди и связанная во множество прочнейших узлов.
- Не думаю, что совесть угнетает вас, святой отец. Это что-то иное… - подходя к епископу, произнёс брат Александре.
- Нет, сын мой. Нельзя судить только по внешнему расстройству. Я волнуюсь о правильности своих действий. Её надо было обезглавить и сжечь… Но тогда нашу церковь закрыли бы, из-за нарушения её обета. Мы не должны производить подобные ритуалы самостоятельно.
- Я понимаю…
- Давай пройдёмся вдоль реки, сын мой. У меня есть несколько вопросов к тебе.
Телега, наконец, тронулась. Трое мужиков уселись на ней, чтобы постоянно проверять узлы, на которых крепился гроб, кучер хлестал лошадей по их прямым спинам, а те лишь поднимали пыль на дороге, со временем удаляясь больше и больше от поселения.
Река сверкала своим спокойствием этой ночью. Стояла приятная прохлада, лес спал, небо, необыкновенно звёздное освещалось почти полной луной. Епископ и Александре шли по берегу и беседовали, но вскоре коснулись нового события.
- Где же ты нашёл эту бедную девушку?
- Я ходил крестить младенца у одной семьи, а когда возвращался, то услышал стоны в одном из домов. Пришлось перелезать через забор, чтобы попасть внутрь. Дом был открыт, поэтому я вошёл без препятствий и сразу же увидел, как на полу, перед большим зеркалом, лежит эта девушка. Из её шеи сильно шла кровь и она, казалось, вот-вот умрёт, но всё-таки хорошо держалась.
- Удивительно, что вампир, который накинулся на неё, не выпил всю её кровь. Обычно жертва умирает сразу же от истощения.
- Что же вы думаете по этому поводу?
- Принимающий зло без сопротивления, становится его пособником. Вероятно, он хотел, чтобы она тоже стала вампиром, для этого не требуется пить кровь, а достаточно просто укусить.
- Поэтому вы приняли такие меры?
- Именно. Даже если бы она не стала вампиром, то всё равно умерла бы. Мне лишь остаётся помолиться за её когда-то чистую душу…
- Уж не думаете ли вы, что она всё ещё жива?
- Это вполне вероятно. По этому поводу существуют разные мнения. Согласно одной версии, вампиры - это оживленные трупы умерших во грехе, которые были не приняты церковью и, соответственно, утратили надежду на спасение. В славянских странах считали, что потенциальными вампирами могли быть те, кто в жизни был зол и жесток или же занимался черной магией, равно как и самоубийцы, клятвопреступники или дети, проклятые своими родителями. Естественно, что в этот список входили те, кто был отлучен от церкви. В других странах, таких как Греция и Сицилия, вампирами могли стать мертвые, чье убийство не было отомщено: любой, кто погиб насильственной смертью, мог выйти из могилы вампиром и восстановить справедливость.
- Она действительно сильно мучалась…
- Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца.
- Я видел это по её глазам, хоть они и не открывались полностью, но я чувствовал это. Когда я нёс её в церковь, то она просто вцепилась в меня, чтобы я вдруг не отпустил её… Я хотел, чтобы она осталась жива, но шансы были совсем не велики. Как же определить, стала она вампиром или нет? Полагаете, что она выберется из могилы?
- Еще одно старое поверье, распространенное от Румынии до Китая, гласит, что если через гроб, еще не преданный земле, перескочит кошка, собака, курица или любое другое животное, то покойник превратится в вампира. Поэтому за гробами до погребения старались хорошо следить. Если из гроба раздавался какой-либо непонятный шум или над ним внезапно пролетала птица, или даже вдруг открывалось веко покойного, то в гроб клали веточку боярышника, а если ее не было под рукой, то зубок чеснока. Оба этих растения считались священными и обладали чудодейственной силой. На Балканах в руки мертвеца вкладывают кусок железа. Злые твари должны были бояться холодного железа, также как и серебра.
- Тогда необходимо, чтобы и за этим гробом хорошо следили. Почему же вы не поехали туда с ними, вы ведь гораздо больше всего знаете?
- Я не хочу больше участвовать в этом. Тот послушник… он сказал, что это убийство. Да, он прав. Но это убийство вампира.
- Но ведь она всё ещё была в тот момент человеком…
- Возможно, но гарантии не велики. Необходимо покинуть эту церковь. На этой земле становится опасно. Сегодня одна девушка, а завтра уже может погибнуть целая деревня. Это угодно Господу…
- Но тогда получится, что вы убегаете от ответственности в этой деревне.
- Я слишком стар, чтобы брать в руки такую инициативу. Я могу сидеть и молиться за упокой души умерших, но чтобы истреблять подобных той девушке… нужна необыкновенная сила.
Колёса телеги скрипели и шатались из стороны в сторону. Лошади послушно и не сбавляя темп, направлялись по дороге, погружаясь всё больше в ночной сумрак. Кучер периодически хлестал по их спинам и всё время молчал. Мужики же в телеге вполголоса беседовали, постоянно затягивая узлы.
- Что это вообще за чертовщина творится? Что только не возили мы на этой телеге, а теперь ещё гроб с какой-то старухой. – Говорил мужик с седой и густой щетиной.
- Брехня всё это… Всяких старух хоронят у нас в поле, на общем кладбище, а это заказали аж на окраину.
- Что может скрывать наша церковь?
- Может там драгоценности? Или ещё, какие богатства?
- Брось ты! Наша церковь бедна.
- Что же там тогда?
- Девушка… - внезапно заговорил кучер, хлестнув лошадей. – Молодая, красивая девушка. Я слышал разговор внутри церкви.
- Кто же она? – заинтересовались мужики.
- Я не знаю, говорят из знатной семьи.
- Что с ней случилось?
- Не знаю… она сильно истекала кровью. А может, собака накинулась… Понятия не имею!
- А вам, не всё ли равно, что там? – произнёс третий мужик. – Главное довезти, отдать, и вернуться за нашим вознаграждением.
- Да, ты прав, как всегда. Да хоть сам дьявол там, какая к чёрту разница?
- А там кто-нибудь живёт… рядом с кладбищем? – спросили у кучера, на что тот ответил скучным голосом.
- Неподалёку есть старая кузница… но вряд ли туда кто-нибудь приходит… - Мужчина потёр подбородок. – Хотя, нет Я часто видел там старого монаха. Не знаю, что он там делает.
Упряжка освещалась одной лишь лампой рядом с кучером. Но дорогу было хорошо видно, из-за чистого звёздного неба. Мужики ещё долго говорили, хохотали, спорили и не заметили, как прибыли на место.
Уже начинало светать, в то время, как гроб донесли до разрытой могилы, глубиной два метра. Здесь было ещё человек шесть, четверо стариков и два крепких мужика, которые держали лопаты в руках. Старики осмотрели гроб, не очень богатый на вид, но ничего расспрашивать не стали.
- Так, давайте всё быстро закопаем и по домам, – скомандовал один из мужиков с лопатой. – Как я понял, это не очень то важная особа, что её так по-тихому хоронят. Так что без всяких дополнительных процедур всё делаем. Закинули, закопали, ушли. Мне проблемы – не нужны.
Один человек запрыгнул в яму и принимал сверху гроб, взяв за один его конец. Двое других направляли его вниз. Когда гроб уложили, мужик, находящийся внизу, стал пробовать приоткрыть крышку.
- Что ты делаешь?! – Изумились остальные. – А ну вылазь быстро! – Но тот не реагировал.
- Мне просто интересно… что же от нас церковь скрывает… - Он пытался найти хоть малейшее отверстие, но крышка была очень хорошо прибита.
- Какая тебе к чёрту разница! – Не переставали возмущаться остальные и, отчаявшись, мужик вылез из ямы.
Вскоре, начали закапывать, кто лопатами, кто просто ногами сдвигали землю. Деревянная крышка гроба быстро скрывалась из виду.
Через некоторое время на поле уже никого не было. Тишина стояла над кладбищем, лишь только в воздухе висела пыль, поднятая недавно уехавшей тройки лошадей. Яму закопали довольно хорошо, землю утрамбовали так, что никто и не заметит, что здесь что-то закопано. Никто и не вспомнит, что здесь вообще что-то произошло.
Епископ стоял на коленях перед крестом в церкви и долго молился, целуя свой маленький крестик на шее, иногда закрывая глаза и шевеля губами. На кресте было рельефное изображение Иисуса Христа, сзади располагались иконы, окружённые горящими свечами. Вскоре епископ встал и повернулся лицом в зал, перед ним стоял Александре, с опущенной головой.
- Что-то не так? – осведомился старик.
- Всё выполнено. Деревенские только что вернулись с кладбища. Говорят, что гроб закопали.
- Превосходно. Теперь можно быть спокойными. Мы выполнили свою миссию. Но что же тебя тревожит, сын мой?
- Я думал о нашем прошлом разговоре… И… Что, если она действительно жива и сейчас лежит там, под землёй. Какие же муки её переполняют.
- Я ценю в тебе то, что ты любишь людей. Но этого всего не может быть. Её сердце пронзил кол, который до сих пор в её груди. Я видел и слышал её последний вздох. Будь спокоен, сын мой. Она уже в раю и она счастлива.
- Почему же мы её похоронили как какую-то собаку…
- Заботы о погребении, устройство гробницы, пышность похорон – все это скорее утешение живых, чем помощь мертвым. Мы сделали всё, чтобы она не была несчастна на земле. Мысль о смерти более жестока, чем сама смерть.
- Вы правы…
- Сегодня вечером нужно организовать мероприятие по поводу этой чумы. Что ж, придётся побеседовать с нашим народом об этой проблеме. Церковь не должна терять ценность в деревне, ибо итак уже расползлись слухи, что мы хороним что-то, скрывая, что именно мы хороним. В восемь часов после полудня ожидаю всех желающих участвовать в беседе, объяви это. Удачи.
День выдался весьма обыкновенным. Утро было прохладным и необыкновенно светлым. К полудню небо изредка покрывалось слоем облаков, но это не мешало солнцу прогревать землю. Церковь, как обычно, посещалась людьми, которым нужна помощь Господа или просто посидеть послушать священника, который сейчас сменил епископа. Около входа толпился народ, сплетничал, спорил, в прочем, как и все деревенские жители.
Вскоре на горизонте появился Александре. Подойдя к толпе, он внимательно окинул их взглядом, а затем произнёс:
- Кто знает старуху, которая вчера жалобу об урожае в церковь приносила?
- Она сумасшедшая, – выкрикнул какой-то мужик. – Днями и ночами сидит у себя в коморке и молится на одну единственную икону. Я могу проводить вас к ней, если вы не против. – Александре согласился и из толпы вышел человек с густыми бакенбардами и большими, но слегка прищуренными глазами. Он дёрнул головой в сторону домов, и послушник направился за ним. Стояла жуткая духота, по земле волочилась пыль, но этого ветра не чувствовалось. Александре постоянно доставал свой платок, чтобы протереть лицо. Они шли вдоль заборов и пыльной дороги. Иногда мимо проносилась лошадь с телегой, поднимая пыль ещё выше. Мужик был явно выносливее, так как он быстро шёл, постоянно опережая своего спутника.
- Чем она занимается? – наконец поинтересовался Александре.
- Старуха то? Я же сказал – молится.
- И всё?
- Да. Хотя раньше она гадала на картах, правда к ней сейчас никто не обращается. Спятила старуха в одиночестве… У неё ни детей и родственников. Одна, совсем одна. Ей уже за восемьдесят лет, а она всё ещё находит силы ходить в церковь. Знаете ли, идея написать жалобу, была именно её. Она явно опережает события, так как мы сами то ещё не разобрались с нашим урожаем. Но, я слышал, вы сегодня вечером собрание учиняете?
- Да. Обязательно приходите. Ваше мнение будет интересно для главного епископа.
- Нет, у меня жена беременна. Я всегда с ней.
- А сейчас?
- Сейчас с ней брат сидит, но вечером он уезжает в город. Вот, - мужчина остановился. Справа от них находилась ветхая изба, с разбитым забором и калиткой на одной петле из проволоки. Одно окно было забито досками, другое задёрнуто шторами.
- Что ж, я пройду, пожалуй. – Сказал Александре и направился внутрь двора.
- Можете не стучать в дверь. Прямо так заходите. – И мужчина ушёл. Послушник уже стоял на пороге. Он толкнул дверь и вошёл внутрь. Здесь было темно и очень тепло. На ощупь он двигался вдоль стен и, наконец, увидел свет. Это были свечи. Их расположили по окружности на полу небольшой комнатки, в центре которой сидела на коленях та самая старуха. И кланялась в пол, действительно, одной единственной иконе. Она, видимо, сразу узнала, что в дом кто-то вошёл, и даже опередила гостя вопросом:
- Что вам надо?
- Я брат Александре из церкви Святого Николаса. Пришёл поговорить с вами.
- Просто поговорить? – старуха обернулась и осмотрела послушника. Он был высокого роста, с короткой стрижкой и строгими чертами лица. На нём была тёмно-синяя мантия, но голову капюшоном не скрывал. Он присел напротив старухи.
- Понятие «стригойка»… - начал он. – Вы что-то знаете об этом?
- Та девушка проклята.
- Вы много знаете о вампирах? Знаете ли, раньше таких случаев не было на этой земле.
- Вы ещё молоды и много не знаете. Я жила ещё до вашего рождения, поэтому многое видела и слышала. Стригои это румынские вампиры, но они расползлись по всей земле, как самые выносливые. Что же вы сделали с той девушкой?
- Кол в сердце, потом обмотали тело и завязали специальными узлами, как сказано в ритуальном писании. Епископ говорит, что мы спасли её душу.
- Душа грешника может быть спасена искуплением. Но спасение не распространяется на тех, кто не получил последнего миропомазания или не был погребен на кладбище, как, например, самоубийцы и отлученные от церкви.
- Но она не была грешницей.
- Откуда вы знаете? – старуха сделала хитрую улыбку. Она во многом превосходила знаниями молодого человека, и спорить с ней, Александре не хотел.
- Но ведь она мертва… - с непонятной надеждой говорил послушник.
- Может, мертва, а может уже и пьёт у кого-нибудь кровь.
- Но это невозможно! – Вскочив с места, крикнул мужчина.
- Сейчас всё возможно. Мы всё ещё не вышли из того времени, когда люди до сих пор верят в привидения, демонов и прочую нечисть. Вампиры… Возникновение и историю этого жуткого образа можно проследить, начиная с незапамятных времен. В Персии было найдено первое материальное свидетельство об этом поверье - древняя ваза с изображением борьбы человека с чудовищем, пытающимся высосать у него кровь. В глубину тысячелетий уходит легенда о Лилит, вавилонской демонице. Лилит в еврейских преданиях - первая жена Адама. Отвергнутая первым человеком, Лилит впоследствии становится повелительницей демонов и злых духов. Она пьет кровь младенцев и лишает юношей их жизненных сил и мужественности во время сна. Лилит виновна в нарушении закона Моисея, категорически запрещавшего употреблять кровь. Со временем стригои меняются, адаптируются… Также следует упомянуть Ламию…
- Ламия? Но образ Святой Ламии помещён у нас в церкви. Она не может быть демоницей.
- Согласно легенде, Ламия была королевой Ливии, чья красота очаровала Зевса, от которого впоследствии она родила несколько детей. Гера, разгневанная неверностью своего мужа, превратила красоту Ламии в безобразие и убила ее детей. В отчаянии Ламия стала убивать чужих детей. Ламия также могла возвращать свою прежнюю красоту, чтобы соблазнять мужчин и сосать их кровь.
- Возможно такое, что она обманула Бога?
-Да… Так и делают стригои. Мы видим перед собой человека, а на самом деле внутри него демон… Вампиры мстительны. Они не терпят унижений.
- Но какое отношение это имеет к той девушке? Я видел боль в её глазах…
- Боль – это состояние разума, к ней можно привыкнуть. Если уж боль мучительна, то она не продолжительна… Возможно, сейчас она уже в раю и уже не помнит всех своих предсмертных страданий. Никому неизвестно какой религии она держалась, кому молилась в последний миг, а может, она совсем не верила в Бога. Но, как бы то ни было, ко всем религиям надо относиться терпимо, ибо каждый человек должен попасть на небо своим путем.
- Почему Бог так несправедлив к тем, кто не заслуживает его гнева? Почему никогда не найдётся защитника, более надёжного, чем Бог? Да, я знаю, я преступаю черту заповедей, но всё-таки, почему?
- Твоя душа переполнена нерешительностью. Ты можешь сойти с тропы жизни, если скоро не найдёшь себя. Ты молод и ещё не полностью познал силу Бога.
- Никто и никогда не познает её полностью.
- Не бойся твоего Бога, - бойся самого себя. Ты сам творец своих благ и причина своих бедствий. Ад и рай находятся в твоей собственной душе. Сила Бога лишь для того, чтобы в неё верили. Хочешь, я погадаю тебе. Ты отбросишь все сомнения по поводу своей личности.
- Я не хочу знать своего будущего. Но меня волнует будущее епископа. Он всё утро просидел над библией и о чём-то очень долго думал.
- Я могу погадать на него…
- Будьте так любезны, но я ничего ему не скажу, так что будьте откровенны со мной.
- Для чего тебе это?
- Хочу знать, напрасно я беспокоюсь о нём или нет.
Старуха взяла со стола карты и начала раскладывать их на полу по знакомой только ей схеме. Она шептала что-то себе под нос, но Александре ничего не мог разобрать. Мужчина уже привык к этому необычному месту, тёмному, но, в то же время, освещаемое тусклым светом свечей. Запах воска уже несколько одурманивал разум, но послушник не хотел уже покидать этого места, он ощущал себя здесь в безопасности. Внезапно на лице старухи изобразилось недоумение.
- Смерть уже смотрит ему в глаза, только он не видит её…
- Что это значит? – заволновался послушник.
- Успокойтесь… Поскольку мы не знаем что такое смерть, не стоит её бояться.
- Что-то я ничего не понимаю. Он умер?
- Разве я так сказала? Он может и не умрёт вовсе, но будет видеть смерть, он будет видеть, как она ужасна.
- Вы же только что сказали, что её не стоит бояться. – Совершенно теряясь в мыслях, произнёс послушник и засуетился.
- Дело в том, что епископ знает, что такое смерть. Он узнал об этом совсем недавно и это впервые в его жизни, поэтому он места себе не находит.
- Вы имеете ввиду эту девушку? То есть он всё-таки убил её?
- Иногда не стоит полностью отдавать свои действия правилам веры в Господа, это бывает хуже, чем ослушание.
- А это разве не одно и то же?
- Нет. И епископ знает это, и он уже ждёт смерти, которая вот-вот постучит ему в дверь…
[i:425762bc67]9:21 после полудня[/i:425762bc67]
Александре держал в руках зажженную свечу и осматривал дверь небольшого дома, где он нашёл девушку. По всей видимости, сюда ещё никто не приходил после случившегося, значит, он первый. Дверь была также не заперта, и мужчина уже пробивался во тьму, освещая себе путь яркой свечой. Везде был бардак, словно сюда недавно переехали, но остальные двери везде были накрепко заперты. Осмотреть удалось лишь одну комнату, где практически ничего не лежало на полу, а всего лишь большое зеркало в центре всего помещения и несколько тумбочек, плотно прилегающих к стене. Запах духов ещё не полностью улетучился, поэтому мужчина с удовольствием вдыхал этот воздух. Внезапно, его внимание упало на большую картину, висящую за зеркалом, на стене. Послушник подошёл ближе и поднял свечу повыше. На хосте был изображён портрет этой самой девушки. Она была необычайно красива. Строгие черты лица, чёрные глаза и магическая, завораживающая взор, еле проступающая улыбка. Она смотрела прямо в глаза Александре и уже полностью очаровала его. Рука мужчины медленно дотронулась до шершавого холста. Он провёл её по изображению девушки, и ему стало немного тревожно.
- Такое очаровательное создание… и мы погубили его… - Послушник всмотрелся в левый нижний угол картины, там было что-то написано, но прочитать оказалось очень сложно. Горячий воск попал на руку мужчине, и тот вскрикнул, выронив свечу. Он хотел было наклониться за ней, как вдруг его отпугнула всё та же картина. Почему-то ему показалось, что изображение девушки смеётся над ним. Стало жутко, и, отойдя от картины, Александре направился к тумбочкам, осветив их, он обнаружил на них подсвечники. На этот раз уже шесть огоньков освещали комнату. Видимость улучшилась, и мужчина открыл дверцу у первой тумбочки. Там было много бумажных листов, но он обратил внимание на красивую шкатулку. Взяв её в руки, он ощутил её лёгкость, словно там ничего и не было, но, приоткрыв это маленькое чудо, глаза мужчины сразу же ослепились от преломляющегося в лучах свеч света. В шкатулке лежал красивейший алмаз, он переливался разными цветами, в основном синеватым, и был настолько красив, что носить его на шее имела право только эта девушка. Взяв в руки это сокровище, послушник обнаружил, что алмаз был прикреплён на цепочку, сделанную, видимо, из настоящего золота. Подойдя к картине, мужчина прислонил это чудо к шее девушки и даже усмехнулся, насколько ей шло.
- Где же Александре? – негодовал епископ, ходя взад и вперёд около креста. В зале сидело очень много деревенских. Многие, кому не хватило места, даже стояли. Остальные послушники занимали свои места, а седьмое, место Александре, было свободно. – Что ж, придётся начинать без него. Итак…
Девушка открыла глаза. Темно. Душно. Она облизала высохшие губы, затем провела языком по верхнему ряду зубов и замерла. У неё два острейших клыка, и её переполняло чувство, что так было всю жизнь. Странно, откуда в ней такая уверенность… Горло пересохло, руки и ноги затекли и сильно болели. Слабость подавляла все остальные чувства. Она попыталась приподнять голову сквозь боль в шее, что ей удалось, и теперь очень хорошо могла себя осмотреть, даже в темноте. Всё её тело было очень крепко связано. Полежав ещё немного, она стала замечать, как всё переливается в белый цвет, а всё вокруг, в том числе и её тело, выделялось чёрными силуэтами. Она обнаружила кол у себя в груди, но не чувствовала дискомфорта. Наоборот, отличное самочувствие прогнало слабость и вскоре перед её глазами всё поплыло и осталось в белом цвете.
Кладбище освещалось полной луной. Тишина стояла в воздухе, но всё равно что-то мешало живым существам подавать голос, будь то сверчок или сова. Над рыхлой землёй, в одном из мест, стало нарастать небольшое облако тумана, которое не распространялось дальше этого места. Облако насыщалось и вскоре стало опускаться ближе к земле. Те живые существа, кто в данный момент ползали, летали или просто наслаждались чистой луной здесь, были свидетелями той аномалии, как туман приобретал форму. Он удлинялся, расслаивался и, наконец, начинал темнеть. Он приобрёл форму человека, точнее девушки, которая теперь лежала на земле. Обнажённые ноги и плечи, ритуальное коротенькое платьице было единственной её одеждой в данный момент.
Сандра вновь открыла глаза и на этот раз была весьма поражена чистотою воздуха, приятным светом луны и приятным запахом чего-то живого неподалёку… Девушка внезапно вскочила и осмотрелась. Это кладбище… Она осмотрела себя – на теле ни одной царапины, грудь не поражена колом. Затем она посмотрела на свои руки, пальцы. На них острые и удлинённые ногти, или всё-таки это когти? Клыки никуда не исчезли и были очень острыми, причём они не резали её языка и совсем не мешались во рту. Девушка кашлянула. Затем упала на колени и задрала голову вверх. Неподалёку стояла старая, разрушенная церковь, и даже с неё в разные стороны разлетелись стаи летучих мышей, потревоженные громким человеческим и необыкновенно чистым криком. Затем девушка упала на бок и схватилась за живот. Она еле слышно простонала, потом вцепилась ногтями в землю и так пролежала некоторое время.
- Мэм? – послышался старческий голос. – Что с вами? – Сандра подняла голову и увидела монаха. Он был в чёрном плаще с капюшоном и светящимися под светом луны глазами. Девушка смотрела на него исподлобья, затем оскалилась, и старый монах не на шутку испугался. Белейший и ровный ряд зубов дополнялся двумя большими клыками. – Господи! Сгинь нечистая! Сгинь! – закричал старик, но не в силах был ничего поделать. Уже второй раз летучие мыши были вынуждены взмыть в воздух из-за хриплого старческого вопля. Их королева очнулась…
Под большим деревом ютился маленький сарай, освещаемый луной и, видимо, пустовавший уже давно. Двери легко поддались и девушка вошла внутрь. В помещении было очень темно, но девушка видела каждую пылинку на столе, но не различала цветов. Всё пребывало в чёрно-белом видении. Наличие инструментов подтверждало мысль, что это мастерская, а скорее даже кузница. На стенах висели большие плоскогубцы, пассатижи, молоты и прочие принадлежности. Но что самое главное, что сразу привлекло внимание девушки – это целая коллекция разнообразных мечей, в ряд висящих вдоль стены.
- … но в то же время, это противоречит всем моральным принципам человека. – Епископ общался с народом, всё ещё негодуя об отсутствии Александре, ведь вторую часть выступления должен был проводить именно он. Люди в зале сохраняли гробовую тишину, что также начинало нервировать старца.
- Что же предпримете? – послышался голос мужчины из зала.
- Я не хочу, чтобы на этой земле жили, и я уже обдумываю, когда нам перенести церковь.
- Из-за одного урожая? Святой отец, из всего уважения к Вам… но позвольте всё-таки узнать в чём состоит проблема? – епископ смутился. Но ему не долго пришлось суетиться. Двери медленно отворились, и в помещение вошёл человек в плаще с опущенным на лицо капюшоном. Святой отец сначала подумал, что это Александре, но тут же стал сомневаться в телосложении и росте. Тревога наполнила душу епископа, он предчувствовал если и не беду, то что-то очень и очень зловещее. Он незаметно перекрестился и поцеловал свой крест на шее.
- Вам что-то угодно? – наконец проговорил он неуверенно. Человек шёл медленной, но уверенной походкой. Его руки вдруг стали подниматься и вскоре сняли капюшон с головы. Епископ вскрикнул и попятился назад, дрожащими руками нащупывая небольшой крест на столе, рядом с библией. Сандра пристально смотрела на беспомощного старика. Её взгляд был одновременно прекрасен и пронзительно пугающий. Послушники на скамье встали и тоже начали отходить дальше.
- Что мне угодно? – холодным и ровным голосом произнесла девушка. – Да, пожалуй, самую малость…
Александре был весьма удивлён, когда он, по пути в церковь, не обнаружил ни одного человека на улице. Стояла гробовая тишина. «Может, все на собрании?». Но он несколько раз видел, как из окон выглядывали чем-то напуганные старухи и тут же прятались снова. Дверь в церковь была приоткрыта. Послушник отворил её сильнее, и вошёл в помещение… Его тут же бросило в жар. Трупы… Везде окровавленные и обез-ображенные трупы. Голова епископа лежала чуть ли не под его ногами. Пол окрашен в тёмно-красный цвет, всё перевёрнуто. Александре схватился за голову и чуть не упал в обморок. Тошнота подошла к горлу, но ему удалось подавить её. Перешагивая через трупы и куски тел, мужчина обнаружил, что у креста лежали другие послушники, но у двух из них были укусы на шеях.
- Не может быть…. Не может… - в лихорадке вторил Александре, заливаясь слезами и потом. – Не может быть!! Господи!!!
- Копай!! – в бешенстве кричал Александре, огревая спину мужика конской уздечкой. Этот деревенский был одним из тех, кто копал могилу для девушки, но теперь он разрывал её обратно. – Быстрее копай!! – Послушника теперь было не узнать. Его лицо покраснело, глаза излучали ненависть и гнев ко всему живому. Он бил работника ногами, бил в лицо и под дых, и не чувствовал жалости. Когда была обнаружена крышка гроба, Александре, взяв топор, сам прыгнул в яму, и начал рубить деревянное покрытие. Когда он был в силах отодрать её, то он застонал, заливаясь слезами. Гроб был пуст. Словно в нём никогда ничего и не было… Но там лежал один лишь предмет… Послушник вылез из ямы и упал на колени, уткнувшись лбом в землю. В руках он крепко сжимал вытащенную вещь… осиновый кол, в засохшей крови…
[b:425762bc67]ИНТЕРЛЮДИЯ[/b:425762bc67]
[i:425762bc67]Июнь, 1711 г.[/i:425762bc67]
- А потом он просто взял и ушёл… - грустно проговорила девушка, посмотрев в окно. В комнату врывались лучи яркого солнца, снаружи всё зеленело, погода была просто великолепна.
- Да… Печально… - Старый художник вырисовал очередную черту лица девушки, и сам поразился необычайному сходству. – Что же случилось дальше? – Девушка старалась меньше крутить головой, чтобы художнику было легче рисовать, но она немного нервничала, вспоминая, видимо, трудные в её жизни события.
- Я плакала… - разведя руками, произнесла она.
- Действительно, - художник усмехнулся. – Глупый вопрос. – Смешав немного красок, он стал придавать девушке естественный цвет лица. Старик часто сдвигал брови, задумывался, но всё же, портрет получался просто великолепным.
- Вчера пришло письмо от моего отца…
- В самом деле? – Дёрнув бровями, удивился художник. – Кажется, он оставил вас с матерью… Извините… Это, наверно, не моё дело…
- Нет, нет! Что вы! – Поспешила успокоить его девушка. – Вы считаетесь членом семьи, какие могут быть тайны? – Она поправила короткое платье на коленях. – Да, он бросил нас… Но это не повод для вечной депрессии. Новый муж мамы с сожалением отнёсся к этой проблеме, но не дал сойти ей с жизненной тропы, за что я его очень уважаю. Но письмо… Его содержание заставило меня вздрогнуть. Мне кажется, он искренне раскаивался за свой поступок. Он клялся и божился, что лучше нас у него никого не было и не будет. Он прислал мне подарок ко дню свадьбы. Им оказалась очень красивая шкатулка, но он сказал не открывать её, пока обручальные кольца не будут надеты.
- Вы последовали этому указу?
- Да… Но эта шкатулка настолько красива, что я просто не могу удержаться. Думаю, я отдам её вам, чтобы я случайно не нарушила отцовское желание. Я вам доверяю…
- Что ж, это большая честь для меня. Я весьма польщён. Через несколько дней я уезжаю в Морттон, и возьму её с собой, если вы не против. – Девушка кивнула.
- Наверно… - заволновалась она. – Мой портрет будет грустным…
- Нет, что вы… Я сделаю вас такой, какой я вас вижу в душе… Во время позирования, человек десять раз может изменить выражение лица, не замечая этого. Художник не копирует то, что видит, вы нужны лишь для внешнего сходства, а вот выражение лица, характер, душа, передаётся даже через голос, поведение. Я знаю вас с рождения, поэтому я создам ваш портрет, опираясь на свои собственные наблюдения. Поверните голову немного влево… - Девушка послушалась, а затем на её лице проблеснула улыбка.
- Это настоящее искусство…
- Вы совершенно правы. – Последовала очень дружеская пауза. Художник придавал портрету ещё более реалистичный вид, а девушка, видимо, думала о чём-то приятном, так как на её лице появилась красивая улыбка, и можно было увидеть белоснежный ряд ровных зубов. – Что вас так взбодрило, если не секрет?
- Нет, это не секрет, дорогой Джозеф. Вы спросили, что случилось дальше… Да, разумеется, я плакала. Но вскоре я встретила Саймона… Он такой необычайный…
- Так вот что это за молодой человек… Я видел вас, кажется, позавчера. Вы гуляли вдоль реки. Должен сказать, вы прекрасная пара… - Девушка снова улыбнулась.
- Спасибо. – Художник пристально посмотрел на неё, потом на картину. У него появилось гордое выражение лица. – Мне хорошо с ним…
- Есть планы на будущее?
- Ещё не уверена… Но мне очень бы хотелось связать свою жизнь именно с ним. – Девушка задумалась ненадолго. – В низу картины напишите моё имя…
[align=right:425762bc67][i:425762bc67]Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Ницше Фридрих[/i:425762bc67][/align:425762bc67]
[i:425762bc67][b:425762bc67]Глава II: «Я ненавижу священников…»[/b:425762bc67][/i:425762bc67]
[i:425762bc67]1801 г., Англия.[/i:425762bc67]
Утренний туман грузно навис над сырой от росы травой, солнце словно и не думало вставать. С каждой минутой становилось всё светлее, сонная река пребывала в необычайном спокойствии, листья на деревьях не дрожали, хотя чувствовался ледяной ветерок и воздух был настолько холодным, что, казалось, в лёгких идёт снег. На берегу, который представлял собой обширную поляну, у подножья высокого холма, происходило нечто, что должно решить судьбу некоторых людей. Два мужчины, направляющие друг в друга револьверы, и видимо, сильно ненавидящие друг друга, сверлили друг друга холодными и презренными взглядами. Рядом с каждым стояли их доверенные лица, секунданты, изредка складывая кулаки в «замок», вгоняли в них тёплый воздух, прислоняя к губам. Они топтались на месте и с нетерпением ждали исхода очередной схватки. В стороне стояло ещё два человека, в париках и с умными взглядами. Их одежда выдавала их личности, хотя, дворянам и не приходилось скрываться, но в данных мероприятиях обычно не идут на такую халатность. Видимо, дуэль не несла какой-то политический характер, а скорее являлась результатом ссоры из-за девушки, а может, приходилось для одного из них делом чести.
- Готовы? – выпуская прозрачный пар изо рта, суетясь, произнёс один из секундантов. Мужчины молчали, но один из них, более высокий и обладающий необычайно строгими чертами лица, с чёрными бровями и строгой физиономией, не опустил револьвер. Второй, более раскованный молодой человек, с «живым» лицом и с еле заметной насмешкой, в белоснежной рубашке, с не застёгнутыми двумя верхними пуговицами и в длинных гусарских сапогах, ещё недолго целился. Секунданты отошли в стороны. Вытянутая рука с оружием слегка подрагивала, то ли от холода, то ли от переполняющего всё тело волнения. Раздался выстрел. Один из двух зрителей-дворян вздрогнул, другой же облегчённо вздохнул. Дым быстро рассеялся. Противник остался недвижим. Это явный промах и, осознав это, стреляющий в сердцах плюнул «на чёртову землю», с отвращением выбросив револьвер в сторону. Второй мужчина слегка пошатнулся, два раза быстро моргнул и вскоре пришёл в себя. Он обернулся к своему секунданту, затем к противнику, который теперь стоял с опущенными руками и не говорил ни слова, ожидая, когда в него нацелятся. Револьвер взмыл в воздух, рука стреляющего слегка раскачивалась, но вскоре замерла. Посиневшие от холода пальцы нащупывали рукоятку оружия, а указательный палец скользил на вспотевшем(!) курке, из приоткрытого рта высвобождался пар. Другой мужчина смотрел в глаза смерти и не мог ничего поделать. В его душе боролись два чувства – любовь и честь, которые терзали его со всех сторон, совершенно сводя его с ума. Он не хотел закрывать глаза, он хотел и жаждал увидеть смерть, почувствовать её и насладиться ею. Грусти, ненависти, злобы и мести в нём не было, и он гордился этим.
Раздался выстрел. Снова вздрогнул от неожиданности один из дворян. Дым рассеялся, и глаза стрелявшего загорелись красным пламенем. Он чего-то ожидал и надеялся. Его противник продолжал стоять на месте, не раскачиваясь, и смотря пристально ему в глаза. Пот выступил на лице мужчины с револьвером в руках, он слегка склонил голову на бок и не мог понять, убийца он или нет. Все присутствующие замерли в ожидании. Чуда не произошло. Рот второго мужчины приоткрылся, живость лица куда-то исчезла.
- Падла… - слетело с его губ и его ноги подкосило. Мужчина упал на бок, потом на спину. Рубашка на правой части груди стала краснеть, понимание всего происходящего стало покидать разум, его зрачки закатились, всё теряло смысл, и последующие события ему казались просто дурным сном.
Комнату наполнял тусклый свет почти полностью догоревшей свечи. Было тепло и уютно. Шторы завешаны, тишина и покой наполняли всё помещение, а приятный голос девушки не давал забыть об уходящей жизни. Мужчина лежал в кровати с перевязанным торсом, рядом сидела симпатичная блондинка, крепко затягивающая новую перевязку.
- Что случилось..? – с трудом выговаривая слова, осведомился мужчина. – Я умер?
- Ну нет… Только не у меня на руках. – Шутила девушка, с забавной интонацией. – Отдыхайте, завтра утром увидимся. – Она встала, и мужчина даже не успел заметить, как свеча погасла, а его «спасительница» тихо закрыла дверь, оставив на память лишь свой приятный запах, который, к сожалению, постепенно улетучивался. Лишь тишина и спокойствие скрашивали одиночество. До этой комнаты доносились с трудом улавливаемые звуки огромного дома. Скрип закрывающихся дверей, раскачивающихся не известно от чего огромных люстр, каждый новый звук не давал заснуть, отпугивал и настораживал. Казалось, темнота взяла под свой контроль всё, и мужчине стало трудно дышать. В его висках пульсировала кровь, лицо бледнело и покрывалось потом. Присутствие чего-то живого и передвигающегося ощущалось практически во всём. Сквозь плотную тьму и тяжёлый воздух пробивалось эхо скрипящих досок пола, словно он проминался под чьими-то шагами. Стены изредка пропадали из виду, и на их месте оказывалась бездонная пустота, а под потолком иногда в хаотичном движении перемещались лунные блики. Странные и пугающие тени отбрасывались на полу, длинные, ветвистые и вызывающие страшное не спокойствие в воображении мужчины. Его глаза были полуоткрытыми, они слипались, но заснуть не удавалось. Ему казалось, что этот чёртов чернеющий потолок упадёт на него, и он никак не мог отделаться от подозрений, что он в комнате не один. Сказать слово или произнести хотя бы звук не было сил, тело вспотело, мужчина сжал слабым кулаком душное одеяло и попытался его сдвинуть с себя, но не вышло. Потолок, казалось, менял форму. Вот уже на нём вырисовывался мрачный силуэт чего-то деформирующегося и не имеющего постоянных размеров. Оно со временем казалось даже объёмным и хотело спуститься вниз, но вскоре растворилось в воздухе и одеяло вдруг само по себе медленно шевельнулось. Мужчина замер. Пот капал с его подбородка, руки и ноги словно парализовались, а глаза стали слипаться в тот момент, когда он почувствовал резкую боль в голове.
Открыв глаза и задыхаясь от свежего воздуха, мужчина чувствовал себя запертым в собственном воображении. Но вскоре он сообразил, что пришёл в себя от лихорадочного бреда. В комнату врывался ночной сквозняк, слегка шевеля шторы, а он по-прежнему лежал в кровати, улавливая до сих пор оставшийся запах потухшей свечи. Но кое-что изменилось. Теперь на нём сидела девушка, облачённая в чёрное платье. Она была красива, обаятельна, но не из-за этого мужчина переполнился небывалым чувством радости.
- Сандра! – Вырвалось у него, а девушка прислонила указательный палец к губам, указывая, что не стоит нарушать тишину, и мило улыбнулась.
- Я пришла скрасить твоё тяжёлое одиночество. – В глазах мужчины блеснули тяжкие воспоминания, его мысли о жизни и смерти, которые заполонили его разум ещё там, на берегу. Прекрасный образ гостьи изменил все его представления. Но она была не такой как все, подобно яркому солнцу во время лютой зимы, в ней всегда открывалось что-то новое, особенное и всегда неожиданное. Она отличалась своим спокойствием, плавными движениями и магическим взглядом. И даже что-то происходило с каждым, кому она улыбнётся.
- Там… Около реки… Это ради тебя. – Словно оправдываясь, успокаивался мужчина, переводя дух. Грудь по-прежнему болела, и делать резкие движения, в том числе и глубокие вздохи, было сложно.
- Я знаю. – Печально опустив глаза, произнесла девушка. - Но я пришла к тебе, чтобы попрощаться… - Её загадочный вид завораживал, таинственная интонация усыпляла, но неземная красота её лица и всего тела не позволяли отвлечься даже на секунду. – Как ты себя чувствуешь?
- Когда ты рядом мне всегда хорошо, - говорил мужчина, безусловно, наслаждаясь присутствием девушки. – Но ты сказала «прощаться»? Ты куда-то уезжаешь?
- Нет, к сожалению… это ты нас покидаешь… - девушка невинно улыбнулась, затем провела рукой по щеке недоумевающего мужчины и прислонила палец к его губам. – Красавчик…
- Объясни, что ты имеешь в виду? – в голосе звучало волнение и опаска. Девушка не ответила, но медленно приблизилась к его губам, и мужчина почувствовал небывалую свободу и лёгкость. Он погрузился в её магическую ауру, исходящую от нежного и хрупкого тела. Поцелуй не был страстным, а каким-то затяжным, сдержанным и очень возбуждающим для обоих. Кровать жалобно скрипнула, мужчина забыл про боль в груди, и провёл рукой по стройной талии девушки, которая на мгновение оторвалась от его губ. Из приоткрытого рта выглядывали два небольших острых клыка, которые, почему-то, мужчина раньше не замечал даже во время поцелуя. Его окаменевшее лицо излучало лишь желание полностью освободиться и ему казалось, что она сможет ему в этом помочь.
[i:425762bc67]Раннее утро, 22 сентября[/i:425762bc67]
Священник, средних лет, ещё раз осмотрел тело, постоянно хмурясь и крестясь. Комнату наполнял свежий утренний воздух, но всю праздность нового дня нарушал бледный, почти синий человек, лежащий в кровати.
- Что вы думаете, святой отец? – интересовалась аудитория, составленная из высокопоставленных лиц, и наполнявшая почти всю комнату.
- Это… Смертоубийство, господа. – Неуверенно произнёс священнослужитель, промокая вспотевший лоб платком, и затем закрыв лицо рукой.
- Что с вами? – Эти люди, возможно, хотели сенсации, чтобы предъявить этот случай властям как акт каннибализма. – Мог ли это сделать голодный простолюдин?
- Что вы несёте, Резэн? – Подняв брови, возмутился священник. - Наши крестьяне вполне довольны их текущим положением. А по поводу этого случая, я не хочу возлагать всю ответственность на церковь. Это не должно отвлекать всех от более важного события. Наш премьер-министр скончался от сердечного приступа два дня назад, а вам нужна новая сенсация?
- Но поминки завтра вечером, а пока…
- Нет, Резэн. Это не должно публиковаться в газетах. Этого молодого человека мы похороним тихо, без общественности. – После этих слов, он накрыл одеялом лицо мужчины, глаза которого смотрели в потолок и теперь, видимо, были совершенно пусты. – Мистер Гант, зайдите ближе к обеду ко мне в кабинет. – Солидный человек, в строгом костюме, утвердительно кивнул. Священник встал, бросил взгляд в окно, где расцветал восход, и слегка прищурился. Когда он и ещё несколько человек покинули комнату, оставшиеся пятеро закрыли дверь изнутри.
- Чёртова церковь, - сорвалось с губ у одного из присутствующих, высокого, высокомерного на вид, молодого человека.
- А тебе то что? Больше денег захотелось? По-моему ты свои ещё не все пересчитал, – присев на край стола и сложив руки на груди, иронизировал Гант. Он всегда был хорошо причёсан, чёрный, траурный костюм несколько отпугивал, но придавал этому человеку строгость некоторую таинственность. Его холодный взгляд завораживал людей и словно внушал всем его правоту во всём. Также в его поведении часто замечали странности. Он почти всегда пребывает в одиночестве, но никогда не пропускает шумные вечера, в честь какого-нибудь праздника, и вообще он любил балы. Во время общения с кем-либо, он, бывало, складывал руки в замок под подбородком и быстро что-то проговаривал себе под нос, после чего снова устремлял испепеляющий взгляд на собеседника. - Крестьян никогда не бывает много. А по поводу твоей, - он бросил взгляд на Резэна, пожилого человека в пальто, - теории, я хочу сказать, что не только простолюдины у нас голодают. Высокопоставленные чины тоже испытывают жажду, но не по еде, а по власти и деньгам. – После этого ожил молодой человек с тростью, украшенной настоящей позолотой, и одетый в дорогой фрак. На слова Ганта он отреагировал весьма логично.
- Это политическое обвинение, уважаемый. Какие же у вас полномочия на это?
- Вы ведёте себя очень странно, мистер Гант. На чьей вы стороне? – Спокойно комментировал происходящее Резэн. Зачинщик спора не спеша встал и направился к седому чиновнику. Тот сделал шаг назад и потупил взгляд.
- У нас у всех одна сторона, только все её видят по-разному. Возможно, вы и правы. Кому нужен этот несчастный молодой человек. Он дрался на дуэли за свою возлюбленную, он был готов умереть за неё, что, впрочем, ему удалось. - Подобно поэту, читающему эмоциональное стихотворение, он в такт словам иногда плавно и красиво размахивал руками. – Господа, мы не должны суетиться по таким мелочам. Наше дело свя-тое, - это слово он исковеркал, словно подавившись слюной, - мы трудимся на благо государства, и, разумеется, на наше благо. – Снова бросив взгляд на человека во фраке, он вдруг замер. Все вопросительно смотрели на его холодное лицо.
- Что с вами? – Устав от всей этой болтовни, произнёс Резэн.
- Солнце… Встало… - Непонимающей интонацией ответил Гант и странно посмотрел на труп, мирно лежащий на кровати.
- В самом деле? – Иронизировал высокомерный высокий человек. – После этих слов раздался жуткий получеловеческий полузвериный звериный вопль, который издал внезапно оживший труп. Все присутствующие, кроме Ганта, с ужасом ринулись к двери. Дрожащими руками они отворили замок и покинули комнату, крича и ругаясь. Странный человек остался недвижим и с сожалением смотрел на ожившего мужчину, кожа которого стала быстро чернеть и покрываться красными, словно от огня, пятнами. В комнату ворвались лучи вышедшего из горизонта солнца, Гант накинул на себя капюшон и спрятал руки в рукава.
- Не гулять тебе по этому миру снова… - Оживший протянул руку в направлении странного человека и снова завопил, оскаливая жёлтые клыки. Его кожа воспламенилась, стала облезать, а оголившийся скелет моментально рассыпался. Солнце беспощадно жгло заново родившегося монстра. Осознавая, что скоро пожар охватит всю комнату, Гант поспешил покинуть помещение. Оказавшись в проходе, он обернулся, но вскоре закрыл за собой дверь.
[i:425762bc67]Поздняя ночь, 22 сентября[/i:425762bc67]
В кабак вошёл молодой человек в мокром длинном пальто и взъерошенными волосами. Он осмотрелся и, затем, прошёл к стойке сев на табурет, попутно повесив своё пальто на приоткрытую дверь, ведущую в барменскую. Помещение освещалось тусклым светом, играла спокойная музыка, за столиками сидели одинокие алкоголики, а между ними прогуливались полуголые красотки. Человек выглядел разбито, устало. На вид ему было, примерно, лет на двадцать пять. Бармен, примерно такого же возраста, плечистый с «живой» физиономией, присел напротив.
- Что, всё-таки ушла? – поинтересовался последний, видимо, лично знавший посетителя. Тот с досадой кивнул, вытерев мокрое от дождя лицо правой ладонью. Бармен понимающе приподнял брови и налил мужчине стакан виски.
- Ты знаешь, - подняв стакан напротив глаз и смотря сквозь напиток, произнёс посетитель. – Хуже всего то, что я знал, что она так поступит. Но всё же давал ей шанс. Я слабый человек, пора это признать. – Сказав так, он осушил бокал, сморщился и попросил ещё.
- А ведь я тебе говорил, что эта девка не так проста. – Наливая вторую, комментировал бармен.
- Поеду во Францию. Там окончу институт и куда-нибудь подамся…
- Знаешь, так говорят все мои посетители после второй, даже если их девушка просто посмотрела на другого парня. Если так и будешь рассуждать о жизни, то я не удивлюсь, если тебя найдут в каком-нибудь переулке избитым и пьяным. - Посетитель отвернулся и засмотрелся на танцующую полуобнажённую стриптизёршу, видимо, он совсем забылся, после чего на его плечу опустилась чья-то тяжёлая рука. Он обернулся и увидел у себя за спиной лысого громилу в наколках. Он грузно наклонился над мужчиной и басом прохрипел:
- У тебя проблемы, сынок? – на что тот совершенно не смутился, а лишь, вставая с места, спокойно проговорил:
- Если ты её сутенёр, то проблемы у неё… - после этого верзила в ярости схватил мужчину за шиворот, оторвал от земли и прижал сверху на стойку. Стаканы и бутылки разлетелись в стороны, в сопровождении звука бьющегося стекла. Бармен замахал руками и попытался их разнять, но это было не так то просто. Лысый громила снова швырнул мужчину в сторону и тот упал на столик. Танцевать никто не прекращал, наверно, подобное здесь случается довольно часто.
- Слушайте! Мне совершенно наплевать, что вы тут всё разнесёте, но мой босс чертовски не любит битое стекло в его заведении. - Нападающий остановился, смачно харкнув на лежащего на столе мужчину, а затем удалился. – Крис, иди перекури. – Бросив пачку сигарет, посоветовал бармен.
Мужчина встал, отряхнулся и направился в сторону двери, так называемой «курилки». Войдя в светлое помещение, где на правой стене висело большое зеркало, а слева различные металлические шкафчики, которые, как само собой разумеющееся, потеряли свой должный вид, видимо ещё от первого посещения этого места горячей группы, желавшей покурить. Стены были выложены плиткой, уже изрядно разукрашенной раз-нообразными граффити, голыми телами женщин, ну всё в этом духе. Мужчина, войдя, не сразу заметил, что слева от двери, в углу, сидит симпатичная девушка, обхватив колени руками в чёрных перчатках, склонив голову вправо и уткнувшись ею в стену, в чёрном кожаном плаще с поднятым воротником, внутреннюю одежду сложно было рассмотреть, но это было похоже на чёрную и немного блестящую кожу. У девушки были чёрные, прямые и длинные волосы, которые мирно лежали по верх плеч и за спиной. При виде мужчины, она медленно повернула голову к нему, и тот заметил, что на её левой щеке застыла слеза, тёмная, видимо из-за её чёрной косметики. Само же лицо выглядело чрезвычайно спокойным и даже несколько холодным, наверно, из-за его бледно-беловатого оттенка. На наркоманку она не была похожа, уж слишком дорогостоящий наряд и очень красивое, ухоженное лицо, без затёкших глаз или ещё подобной ерунды.
Мужчина закрыл за собой дверь и своим долгом посчитал нужным спросить:
- У вас всё в порядке? – на что девушка одобрительно кивнула и вытерла слезу, как будто той и не было вовсе. Её руки были облачены в кожаные перчатки также чёрного цвета. В общем, на ней всё это выглядело просто идеально. Мужчина даже не стал курить, он сел на пол, напротив девушки и смотрел в её чёрные магические глаза. Они отличались бездонностью и необычайным свойством завораживать собеседника, на что как раз и попался мужчина, но он был даже рад этому, так как никогда не видел ничего подобного. Его мучил вопрос о ней, точнее о том, кто мог обидеть такую прекрасную девушку.
- Знаете, - начал он. – Вы можете молчать, но мне тоже не легко пришлось. Возможно, у вас свои причины, но моя заключается в полном отсутствии своего личного «я». Единственная девушка, которую я любил, бросив меня, дала мне понять, какое же я ничтожество, что не могу перебороть в себе такую унизительную черту слабака…
- Ты хочешь загрузить меня своими проблемами? – спокойно прервала его девушка.
- Совсем нет, я хочу узнать, что у вас случилось…
- Я уже сказала, что всё в порядке.
- Когда у такой девушки, как вы, всё в порядке, она находится на танцполе и радуется жизни, а у вас слёзы на глазах. Зачем себя обманывать? – в её глазах сверкнуло бессилие, казалось, мужчина прав, но ей явно не хотелось с кем-то делиться своими переживаниями. Но этот, видимо, не полный тупица, скорее, просто зануда.
- Иногда я ненавижу себя за свою настоящую сущность… - медленно, словно засыпая, начала девушка. – Сегодня ты видишь себя в зеркале… завтра нет. Но дело даже не в твоём отражении, а в том, кто ты такая на самом деле…
- Вы же сказали «иногда», значит в вас всё-таки что-то есть, что должно вас устраивать?
- Чаще всего я зла… ненавистна… всего этого, во мне хватает. Знаешь, я не чувствую ни к кому жалости, я не умею плакать, хотя иногда появляются слёзы, а я их не замечаю… Я вижу людей, на которых я была раньше похожа, и мне не становится грустно. Я не могу позволить себе умереть, также, как и не могу позволить себе прекратить эту вечную борьбу за мою жизнь…
- Меня зовут Крис, – мужчина протянул руку, но девушка не ответила взаимностью, чего, впрочем, он и ожидал. – Чем же вы занимаетесь?
- Я убиваю людей… - спокойно и совсем без смущения произнесла странная девушка. Мужчина понимающе кивнул, видимо, думая, что его собеседница не в себе, но он чувствовал тягу к ней, словно она его очаровала и не выпускает из своих магических сетей.
- Очень сильная метафора… - сказал мужчина и посмотрел ей в глаза, она же смотрела на него.
- Ты, наверно, думаешь, что я сумасшедшая? Что ж… - ухмыльнулась она. – Я тоже часто так о себе думаю, но не долго. Это реальные вещи… их сложно не заметить, и, вероятнее всего, ты их скоро явно себе представишь. – Она замолчала, мужчина тоже. После короткой паузы он продолжил.
- Я вас понимаю, сложно найти свою вторую половину, такую, чтобы она действительно являлась твоей второй половиной.
- Я теряю всех, кто хочет стать моей половиной, и всегда это происходит только по моей вине. – Снова последовала небольшая пауза.
- Знаете, мы похожи с вами… - словно мечтая, сказал мужчина, и ему как-то даже стало легче от её ответа.
- Не думаю… - девушка явно знала, что говорит. – Мы совсем разные…
- А вам знакомо такое необычное чувство, как любовь?
- Сейчас я совсем не знаю что это. Такие как я, не могут любить. И мне это совсем не нужно. – Девушка встала. Она была не очень высокого роста, но довольно стройная, грудь, не сильно выделяющаяся из-за обтягивающего кожаного костюма, тело великолепно сложено, но всё же она казалось хрупкой и беззащитной. Девушка прошла в середину помещения и встала напротив зеркала, затем она усмехнулась и хотела вернуться обратно, но вдруг она утонула в объятиях её собеседника, и они соеди
